Каким он был, последний земной день отца Александра — 12 мая 2006 года?

Вспоминая этот день, каждый раз думаешь: могли ли мы что-то изменить? И сразу приходит ответ: нет, не могли. На все воля Божия, все уже было предопределено.

Накануне с вечера было решено ехать в епархию на «Газели», так как надо было много получать церковного товара. Спрашиваю:

— Батюшка, Вы с нами?

— Я еще не определился, — отвечает, немного подумав.

Удивилась странному ответу — обычно батюшка говорит «да» или «нет».

Наступает утро, батюшки нет, хотя благословил выезжать в 7.30. Ждем, 7.40 — отца Александра еще нет. Волнуемся, он никогда не опаздывал. Ну, вот и батюшка приходит. Еще теплится надежда, что он поедет с нами на «Газели». Но сообщают, что выезжает легковой автомобиль из гаража. Как жаль. Почему? Тогда и мысли не было о предстоящей трагедии, просто с батюшкой всегда было очень интересно в поездках. Дорога долгая, можно о чем-то спросить, послушать его. У батюшки была необыкновенная память, он помнил множество событий исторических, церковных, называл даты, годы...

Слушаешь, впитываешь с интересом, и хочется, чтобы дорога не кончалась. А бывает, поем тропари, величания. Громко сказано «поем», батюшка поет, а мы, как можем, подхватываем, но батюшка всегда похвалит.

Утро началось с небольшой суматохи — все ли мы взяли. Батюшка нас благословляет на дорогу, мы выезжаем первые. Немного погодя, за нами едет он.

К 12.00 мы приехали в Кемерово, а батюшка уже в епархиальном управлении — они нас обогнали. Он решает свои дела, со всеми батюшками здоровается, шутит. Я, как всегда, захожу в торговый отдел узнать, что нам получать. Очередь небольшая, батюшка заглядывает несколько раз и задает один и тот же вопрос:

— Ты еще не выписала накладную?

Я отрицательно мотаю головой. Он берет меня с собой в бухгалтерию, разбираемся по оплате за содержание. Отец Александр немного нервничает, обычно он всегда спокоен и приветлив. Слава Богу, разобрались, и я возвращаюсь в торг. Впереди меня небольшая очередь, проходит 15-20 минут. Наконец остаюсь я одна, и заходит батюшка, благословляет кладовщика, шутит:

— Ты, Валентина, смотри, а то они и кирпичи ваши погрузят и увезут.

Она что-то отвечает, мы смеемся. И опять батюшка задает мне вопрос:

— Ты еще не едешь? Опять батюшек вперед себя пропускаешь? Ну, ладно, тогда я поехал, мне надо быстрее. Прощайте.

Я в ответ:

— Батюшка, не говорите «прощайте», это нехорошее слово, скажите: «До свидания».

Он постоял несколько секунд, опустив голову, и ничего не ответил. Мне показалось, что ему не очень хотелось уходить.

Каким же надо быть сильным духом человеком, зная о предстоящем, шутить — и ни взглядом, ни словом, ни вздохом не выдать свое волнение, тревогу, страх. Батюшка, батюшка... Без слез об этом невозможно написать. Если бы знать… Если бы знать, что в последний раз вижу нашего дорогого, доброго пастыря, нашего батюшку, как бы я поступила, не знаю. Может быть, встала на колени перед иконами и просила, просила, просила, умоляла Божию Матерь, Господа о милости. Но не дано было, Господь рассудил по-своему. На все Его Святая Воля.

Итак, батюшка молчит, пауза затянулась. Не знаю почему, я стала говорить:

— Батюшка, всем так в машине будет жарко, так жарко.

12 мая 2006 года днем было очень жарко — 27°С, а батюшка был одет в куртку, в вязаной шапочке, рука в гипсе подвязана платком. Он поднял голову и смиренно говорит:

— Ну, расстегни куртку.

Что я и сделала. Разве я знала, что через три с половиной часа ему будет «так жарко», «так жарко».

И все. Он вышел из склада, через пару секунд и я с пачкой газет в руках. Мы стали грузить товар в «Газель». Слышу автомобильный сигнал, оборачиваюсь — батюшка из легковой машины машет рукой. Я в ответ машу ему тоже, вижу только очертание батюшки в машине, а лица нет, хотя расстояние небольшое, а за ним – синева. Объяснить все и написать невозможно. До сих пор это стоит в глазах, что-то неземное.

В 13.00 отправляемся с грузом и мы. По дороге горит трава, стоит легкий дым. Жарко, душно... Нас и другие машины останавливает милиционер, предлагает всем вернуться и по объездной дороге следовать дальше. Кто-то возвращается, но наш водитель остановился — у нас много груза. Ждем, когда пропустят.

Стоим в некотором отдалении на горе, на обочине видны разбитые машины, впереди огонь, очень высокий, черный.

— Такой черный дым бывает, когда горит машина — поясняет водитель, и добавляет:

— А батюшка ведь вперед уехал, может, наши...?

Не даю ему договорить слово «горят», кричу:

— Такого не может быть, батюшка уже проехал.

Так невольно мы, не зная сами, наблюдаем отшествие от нас отца Александра. Молюсь: «Господи, помилуй, Господи, упаси». Повторяю, повторяю эту молитву бесконечно. И думаю: «Есть ли жертвы? Кому-то горе в дом».

А беда-то, вот она, уже стучится в собор, к родным батюшки, в каждую семью, кто знал его.

Время идет медленно, а огонь не утихает, все горит, горит. Через минут 30-40 пламя становится тише, разрешают быстро проехать мимо еще горящих машин. Пытаюсь рассмотреть: а вдруг батюшкина машина? Не получается — обзор закрывает грузовик с прицепом. Смотрю по сторонам, среди стоящих на обочине людей отца Александра нет, а тревога не отступает. Перекрестившись, едем домой, в собор, за церковную ограду, там чувствуешь себя спокойнее, защищеннее от мира.

Слава Богу, мы дома. Навстречу бегут работницы собора с вопросом:

— А где батюшка?

— А батюшка уехал раньше нас.

Душа затрепетала...

Источник: «Отец Александр: воспоминания о митрофорном протоиерее Александре Ивановиче Пивоварове» / Гл. ред. — Карышев К.Л. — Новокузнецк: Сретение, 2008. — 248 с.